Космос – нераскрытая сфера, суть которой будет загадкой ещё много лет. Каждый день человечество прикладывает немалые усилия для того, чтобы «тёмный» космос стал для нас чуть светлее. Тысячи людей по всему миру заняты решением проблем, связанных с исследованиями космического пространства. Радостно понимать то, что наша страна долгое время является одной из лидирующих в этом секторе и ещё радостнее знать, что именно в Воронеже ещё со времен СССР разрабатывают и собирают «сердца» любой российской ракеты – двигатели.
В честь Дня космонавтики мы пообщались с человеком, который связан с полётами в космос не меньше, чем сами космонавты. Выпускник ВГУ, сотрудник КБХА и эксперт «Лиги инноваций» Александр Афанасьев рассказал, как стать главным специалистом по моделированию, приложить руку к покорению космоса и посмотреть вблизи на старт ракеты.
– Ваш путь начался с ВГУ. Почему вы выбрали именно этот вуз, кафедру механики и компьютерного моделирования факультета ПММ?
– Я поступил в ВГУ в достаточно далёком 2006-м году. Меня очень агитировали пойти в «Политех» на подобное направление, но я для себя чётко решил – Воронежский государственный университет. Для меня это бренд и очень серьёзный. Почему ПММ? IT-технологии – направление очень актуальное и активно развивавшееся уже на тот момент.
– Для тех, кто родился после 2000 года, непривычно слышать, что в 2006-м году вообще существовало понятие IT. Чем тогда занимались на факультете?
– Вообще, факультет ПММ довольно старый, и он формировался на базе нашей кафедры, где решали вопросы механики деформируемого твёрдого тела и гидрогазодинамики – вопросы из сферы деятельности, например, КБХА. Кроме того, выпускников именно этой кафедры у нас на предприятии работает достаточно много, и они считаются образцом специалиста-расчётчика. На нашу кафедру можно смотреть не как на IT-направление, а скорее, как на сочетание фундаментальных вещей, например, механики сплошной среды и компьютерного моделирования. Особенность направления – стык производства и информационных технологий.
– Как проходила учёба? Всё на «отлично» или проскакивали тройки?
– У меня есть тройки в дипломе, но всего две. При этом, осознание того, что пора учиться, пришло чуть позднее, чем следовало. Заниматься учёбой я начал с третьего курса, когда пошли узкоспециализированные предметы, связанные с механикой. После бакалавриата я подумывал уйти работать в автомобильную индустрию, но в итоге отказался от такой идеи. Четыре года учился, поступил в магистратуру – неужели всё это было зря? Я бросил подработки и начал учиться.
– Почему вы стали работать на КБХА?
– На первом курсе учёбы я узнал, что одним из партнёров кафедры является КБХА. Нам рассказывали, что много выпускников уходит работать именно туда. Близко с предприятием я познакомился в рамках производственной практики, которую организовал кандидат физико-математических наук, доцент кафедры механики и компьютерного моделирования факультета ПММ Евгений Николаевич Коржов. Через 3 месяца после практики я пришёл работать. Кроме того, после окончания вуза я знал, что хочу поступать в аспирантуру, а КБХА очень поощряет научную деятельность: мой настрой учиться поддержали. Окончательно меня связали два столпа – практика и аспирантура.
Кстати, у меня есть определённая мысль, почему в конечном итоге я попал на КБХА. В моём детстве у родителей была дача, которая находилась напротив одного из испытательных стендов и там можно было воочию понаблюдать и послушать, как испытывают ракетные двигатели. Когда смотришь на такое вживую, это вызывает восхищение.
– Возможно, хочешь не видеть и не слушать, но не можешь.
– Да, у нас даже тогда дребезжали окна. Вообще, на эту тему есть один интересный момент. Говорят, что побывать на пуске ракеты – это здорово. Но на пуске ты стоишь достаточно далеко, поэтому звук двигателя чувствуешь значительно меньше, чем когда находишься на стенде, который испытывает двигатели в пределах видимости. У нашего коллеги Илона Маска есть в продаже билеты на испытания. Там есть такая категория – «Fill the heat», что означает «Почувствовать жару»: ведь когда находишься на испытаниях, ты можешь чувствовать жар от двигателя.
– На предприятии работают много выпускников ВГУ. Из каких воронежских вузов ещё поступают кадры?
– Конструкторские направления, в большей степени, принадлежат ВГТУ и другим университетам. А специалисты области моделирования физических процессов, чаще всего, являются выпускниками ВГУ. В части наукоёмких технологий – однозначно ВГУ. У нас даже есть такая присказка: когда на работу приходят специалисты–расчётчики, конструкторские службы говорят: «О! Наука пришла!».
– Чем занимается КБХА сегодня?
– Сейчас наше предприятие осуществляет полностью замкнутый цикл производства и изготовления ракетных двигателей, начиная от изготовления конструкций, заканчивая испытаниями. Ни один пуск ракет космического назначения не обходится без двигателей КБХА.
КБХА является самым плодотворным предприятием ракетного двигателестроения за отечественную историю. Более 70-ти двигателей было доведено до этапа огневых испытаний. Все двигатели ракет стратегического назначения, начиная с советского времени, делали здесь. Предприятие раньше было «закрытое», даже фамилии главных конструкторов были неизвестными. К слову, Сергей Королёв долгое время оставался «закрытым» специалистом, Семён Ариевич Косберг был человеком не всем известным и так далее.
– В чем заключается конкретно ваша работа на предприятии?
– Моя должность называется «главный специалист по моделированию». Я занимаюсь моделированием различных физических процессов, связанных с гидрогазодинамикой, теплообменом и прочностью. Условно, у нас в камере сгорания ракетного двигателя температура – 3 500–4 000 градусов и очевидно, что внутрь нам посмотреть проблематично: сгорит всё, что может сгореть. Только методы математического моделирования позволяют заглянуть в камеру сгорания и посмотреть на процесс внутри турбонасосного агрегата, который качает компоненты топлива.
– Какие проблемы могут возникнуть у молодых специалистов, связанных с вашей сферой?
– Иногда молодых специалистов от отрасли отталкивает медленный старт. Ты находишься в состоянии постоянной учёбы и совершенствования знаний, нужно постоянно прогонять через себя большой объём информации. К «боевой» работе расчётчики приступают не мгновенно. Мы оценивали этот момент и сделали вывод, что для воспитания специалиста, который сможет самостоятельно работать в нише ракетного двигателестроения по части расчётов, требуется 5–7 лет. Нужно достаточно долго учиться на работе, вникая во всю специфику. Для этого нужен определённый склад мышления.
– В коридоре здания, где мы находимся, висят старые фотографии, на которых мы видим, как люди вручную собирают двигатели. Как это происходит сегодня? Какая доля участия автоматики в процессе сборки?
– У нас есть направление – внедрение PLM–системы, где PLM значит Product Lifecycle Management – управление жизненным циклом изделия, когда под управлением общей цифровой системы происходит создание двигателя на всех этапах. Сейчас сборка наших самых новых двигателей сопровождается интерактивными подсказками из PLM–системы, но так как у нас не серийное производство, а штучное и каждому двигателю уделяется максимальное внимание, есть множество процессов по части сборки, которые автоматизировать не получится. По части изготовления – да, всё автоматизировано, а сама сборка, можно сказать, ручная, потому что у нас слишком ответственные агрегаты.
Сейчас Конструкторское Бюро Химавтоматики ведёт научно–исследовательских, опытных и конструкторских работ больше, чем оно вело в советское время. Одновременно идёт работа над бОльшим количеством двигателей, чем в годы, когда сфера была на этапе невероятного развития. Сейчас идёт работа и над кислородно–керосиновым двигателем, и над кислородно–метановым, и над кислородно–водородным, то есть работаем по всем основным компонентам топлив, на различные тяги в широком диапазоне, а также ведется работа с прицелом на многоразовость использования.
Перед предприятием сейчас поставлен огромный пласт задач – безусловно, отрасли уделяется огромное внимание.
Текст: третьекурсник геолфака ВГУ Даниил Сопин
Фото: Дмитрий Чернов
