Воронежский государственный университет, 24 июня 1941 года. Наша газета, которая тогда называлась «За научные кадры», писала:
«Мы знаем, за что будем бороться.
Не один раз капиталистические государства пытались пробовать нашу силу, и всегда они получали наглядный урок, Советский народ никогда не позволит поработить себя. В новой Отечественной войне мы еще раз по-настоящему проучим врагов коммунизма. Могучий советский народ сурово покарает фашистских заправил Германии. <...> Нормальная учеба — вот основная наша задача. Никакой паники и смятения не будет в наших рядах. Советская молодежь готова в любую минуту встать на защиту завоеваний Октября. Она знает, за что будет бороться и побеждать.
Враг будет разбит и уничтожен!»
Университетские ветераны… Они тогда были совсем молодыми.
Ирина Ефремовна Богачёва (1920–2018) родилась в деревне Понебель Гордеевского района Орловской области. В 1931 г. семья переехала Донецк (Донбасс). В 1937 году Ирина с медалью окончила среднюю школу и поступила на физико-математический факультет ВГУ.
В 1941 году, сдав экзамен за IV курс университета, пошла на курсы медсестёр и вступила в ряды Воронежского добровольческого коммунистического полка. В сентябре 1941 года была отправлена на фронт.
Из воспоминаний И.Е. Богачёвой:
«В первые же дни войны лучшие студенты университета, комсомольские активисты, спортсмены добровольно уходили на фронт. Саша Шевырев, Саша Гаврилов (они были участниками финской войны), Коля Рощупкин, Коля Александров, Ваня Роговой, Степа Мельников, Коля Коньков, Коля Николаев, Володя Бородин и многие другие вступили в ряды действующей армии. Ушёл на фронт и секретарь комитета [комсомола] ВГУ Миша Напалков.
Девушки тоже просились на фронт. Но у них не было военных специальностей. Тогда в университете были организованы краткосрочные курсы медицинских сестер. И уже в августе 1941 года отряд студенток (Клава Шмитько, Люся Бухалина, Мария Забелина, Рита Косенко, Нелли Лунькина и другие) вошел в состав формировавшегося добровольческого коммунистического полка. Многие преподаватели (М.С. Точилин, Я.Н. Долгов, И.П. Козлобаев, И.Г. Бордюгов и другие) также стали бойцами этого полка. Комиссаром полка был назначен ректор университета Н.П. Латышев».
Девушек жалели.
Вот как об этом рассказывала Ирина Ефремовна:
«В сорок первом году, когда началась война, [я] как раз оканчивала четвертый курс. После сдачи последнего экзамена мы с подружкой-сокурсницей Клавдией Шмитько начали ходить на курсы медицинских сестер, но продолжалось это недолго, всего полтора месяца: в сентябре в Воронеж вошла знаменитая 100-я стрелковая дивизия. К этому времени в районе Сосновки уже началось формирование Воронежского добровольного коммунистического полка, в который мы с Клавдией очень хотели попасть. Когда в университете узнали об этом решении, нас начали отговаривать. Убеждали, что у нас почти законченное высшее образование и поэтому мы сможем принести гораздо больше пользы как специалисты здесь, в тылу. На медкомиссии задавали такие вопросы: „Вы что, с ума сошли? Представляете, куда вы только идете? На верную смерть!“»
Конечно, определённые сомнения у девушек были: а что если, и в самом деле, нужно получить сначала диплом о высшем образовании? Ведь и на войне нужны образованные люди! Но велика была ненависть к врагу…
«Что и говорить, когда только фашисты напали на нашу землю, женщин на фронт практически не посылали. Ведь у войны действительно неженское лицо. Девушки могли попасть на передовую только добровольно. Я же по своей натуре вообще сугубо гражданский человек. Даже представить себя не могла солдатом, да и к медицине особых наклонностей не имела. Еще до войны было немало случаев, когда при виде крови и ран мне становилось плохо. Но настолько, наверное, высок был дух патриотизма в нашем народе, что не задумываясь приняла решение уйти на фронт. Только очень жалко было маму с сестренкой, которых оставляла в Донбассе, — они горько плакали и не хотели меня отпускать. Для них я была единственной надеждой и оп
орой».
Но даже в добровольном порядке попасть в действующую армию девушкам было нелегко.
«На фронт нас сначала брать не хотели, но мы обратились к командиру [Воронежского добровольного коммунистического полка] полка Вайцеховскому, и он нам сказал: „Садитесь быстрее в вагоны, но только так, чтобы я вас не видел!“ Так началась моя война…»
И все сомнения отпали сами собой.
«С первых дней пребывания в действующей армии мы поняли, что поступили правильно, что будем приносить пользу. Само присутствие девушек среди солдат уже было важно, благотворно действовало на них. Я очень хорошо запомнила ночные марш-броски к линии фронта. И мы, и солдаты уставали (военной подготовки у добровольцев не было), подчас засыпали на ходу. Но когда девушки приходили в какое-нибудь подразделение, старшина громко произносил: „А ну-ка, солдатики, подтянись! С нами — сестрёнки!..“ Солдаты оживлялись, приободрялись. Нас это радовало, мы тоже становились бодрее».
Конечно, рассказывала Ирина Ефремовна, и в армии были люди всякие, в том числе, и среди старших офицеров. Но дело было прежде всего. До конца войны И.Е. Богачёва была в действующей армии на должности медицинской сестры передовой группы дивизионного медсанбата:
«Что такое передовая группа? Это два врача-хирурга, две медсестры и несколько санитаров, выдвинутых вперёд, ближе к переднему краю. Задача передовой группы — оказать необходимую помощь раненым до того, как они попадут в стационарные условия медсанбата или госпиталя. В связи с близостью к передовой работать в группе было небезопасно, и всё-таки в нашем медсанбате, входившем в состав 1-го Гвардейского орденов Ленина и Кутузова механизированного корпуса, всегда шло соревнование врачей, медсестёр и санитаров за право попасть в эту группу».
…Зимой 1941–1942 годов шли Ужесточенные оборонительно-наступательные бои на дальних подступах к Воронежу (г. Щигры курской области). «Обрабатываем раны и прилагаем отчаянные усилия, чтобы оживить окоченевшие, побелевшие от мороза конечности раненых — подолгу растираем спиртом, массажируем.
<…>
Бои под Сталинградом были очень тяжёлыми. Все службы медсанбата работали с большим напряжением. Мы не успевали обрабатывать и отправлять раненых в эвакогоспитали, особенно, когда корпус вошёл в прорыв немецкого фронта после окружения Сталинградской группировки и совершал быстрые рейды по немецким тылам. Раненые скапливались в крестьянских избах. Мы обходили дома, делали перевязки».
Письмо Ирины Богачевой с фронта (29 мая 1942 года):
«...нам многого труда стоило решение уйти на фронт. Мы ведь тоже задавали себе вопрос: „Где мы можем принести больше пользы?“ Очень тяжело было расставаться с университетом. Тогда мы много переживали. Были даже моменты, когда мы соглашались со всеми, что поступаем неправильно... Теперь, конечно, не жалеем о том, что ушли на фронт. Вопрос о том, где больше принесём пользы, для нас отпал. Наша теперешняя жизнь и специальность стали для нас обычными. Все волнения улеглись. Мы стоим на правильном пути. Не раз нам предлагали уйти заканчивать университет, но мы отказывались. Теперь для нас родным стало наше медицинское дело, привычной — трудная военная жизнь».
Энтузиазм девушек проявлялся не только в самоотверженном труде, но и в радости жизни. Из воспоминаний Ирины Ефремовны:
«Во время войны больше, чем когда-либо, мы пели, танцевали (по кочкам, в кирзачах). Готовили и выступления художественной самодеятельности. Песни сопровождали нашу жизнь постоянно, были органично слиты с нею. Пели, когда маршировали в строю, ехали в тесной „санитарке“, чистили картошку на кухне, отдыхали на привалах во время длительных маршей, когда грустили и радовались. В песнях выражали свои чувства, настроения».
Зимой 1943 года форсировали Днепр, освободили Донбасс и Запорожье.
А затем начался освободительный поход Красной Армии в Европе:
«...Поздней осенью 1944 года [наш] корпус был направлен за границу и в составе третьего Украинского фронта участвовал в боях за освобождение Венгрии и Австрии.
<…>
Много дней мы провели в эшелонах, — вспоминает Ирина Ефремовна. — Ехали сначала по родной земле, потом — по освобождённым от оккупантов землям Румынии, Болгарии, Югославии. Повсюду люди приветствовали советских воинов, махали руками, произносили радостно слова на не понятных нам языках. Во время остановок на станциях нас окружали, обнимали. Я испытывала чувство гордости за свою страну, армию-освободительницу».
Войну И.Е. Богачёва закончила в предгорьях Австрийских Апьп в апреле 1945 года.
Ирина Ефремовна Богачёва участвовала в боях за Воронеж, Брянск, Москву, Сталинград, Вену и Будапешт. Демобилизована в октябре 1945 года в звании гвардии старшины медицинской службы.
После войны один год работала директором средней школы, затем два года — преподавателем математики в артиллерийском училище Донецка.
В 1948 году поступила в аспирантуру на кафедру философии (ВГУ). Через три года защитила кандидатскую диссертацию. Работала преподавателем философии, с 1958 года — доцент. Заведовала кафедрой философии в Политехническом (1963–1970) и Строительном институтах (1971–1972).
В 1975 году Ирина Ефимовна вернулась в ВГУ: «Переходом в университет была очень довольна — возвратилась в свою альма-матер. Работала в должности доцента и на общественных началах — заместителем зав. кафедрой по учебной работе».
Затем работала в СХИ (Воронежском сельскохозяйственном институте). В январе 1991 года вышла на пенсию.
Ирина Ефремовна Богачёва вела большую общественную работу.
Публиковалась в периодической печати, в том числе в газете «Воронежский университет», автор книг воспоминаний: «Дороги жизни», «Дороги, которые мы выбираем», «На всю оставшуюся жизнь».
Награждена орденом Красной Звезды, медалями: «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
В 1967 году занесена в Книгу почёта Воронежа.
На фото: Фронтовые будни. В перерыве между боями И.Е. Богачёва (слева) выступает перед личным составом медсанбата (1943 год)
